«А еще они бросали перфокарты для компьютеров IBM, – добавлял Нил. – иной раз кто-то швырял сверху целую пачку перфокарт откуда-то с восемьдесят седьмого этажа здания, и когда они не рассыпались по дороге, то летели вниз как кирпич. В нашей машине такие падающие сверху пачки карт сделали пару вмятин».

В здании ратуши импозантный мэр Линдси подарил астронавтам ключи от города, и все трое кратко прокомментировали событие. Затем процессия отправилась в здание Организации Объединенных Наций, где героям пожал руки генеральный секретарь ООН У Тан. Экипаж получил в дар альбом с памятными марками, каждая из которых посвящалась одному из участвовавших в ООН государств и наций. Здесь выступал с речью только Нил.

Какими бы дикими ни были праздничные толпы в Нью-Йорке, еще более дикими они оказались в Чикаго. К тому моменту, как кортеж открытых лимузинов подобрался к массивному зданию нового городского центра, как вспоминал Олдрин, «мы были с ног до головы усыпаны конфетти и лентами и так пропотели, что эта бумага приклеивалась к нам. Мы оглохли от криков, а челюсти болели от постоянной улыбки». После общественной церемонии в ратуше у мэра Ричарда Дейли, где суровый чикагский городской голова грубо построил астронавтов для групповой фотографии, рявкнув «Эй, вы, сюда!», они удивительным образом оказались в парке имени Гранта и выступали перед толпой из пятнадцати тысяч молодых людей, а потом уже двинулись в аэропорт О’Хара.

«Так здорово оказалось побывать в этих городах, там воздух был словно наэлектризован счастьем всех этих людей, которое они выражали по поводу великого события», – отмечала Дженет. Нил пояснял: «Пожалуй, это первый раз, когда мы видели такие большие скопления людей… действительно огромные. Мероприятие шло за мероприятием, парад за парадом, и в конце всего был государственный прием у Никсона в Беверли Хиллз».

Когда президентский самолет прибыл в Международный аэропорт Лос-Анджелеса, его пассажиров встречал мэр города Сэм Йорти, а затем вертолеты доставили их в роскошный отель «Сенчури Плаза». Дети троих астронавтов не присутствовали на великосветском приеме, вместо этого их отвели в отдельную гостиную и посадили перед цветным телевизором, где шла живая трансляция, снабдив большим блюдом гамбургеров, картошки фри и шоколадно-солодовых шариков.

Астронавтов и их жен в президентском номере отеля принимал сам президент Никсон вместе с женой Патрисией и двумя взрослыми дочерьми, Джулией и Тришей. После этого они повстречались с гостями вечера Мейми Эйзенхауер, вдовой прежнего президента; Эштер Годдард, вдовой ракетостроителя-первопроходца Роберта Годдарда; председателем Верховного суда Уорреном Бергером с супругой; бывшим вице-президентом Хьюбертом Хамфри (который был одним из немногих приглашенных на прием представителей Демократической партии) с супругой; сенатором от Аризоны и кандидатом в президенты от Республиканской партии на выборах 1964 года Барри Голдуотером; наконец, присутствовал действующий вице-президент Спиро Агню – тоже с женой. В банкетном зале под высоким куполом, озаренным блистающими люстрами, были и выдающиеся деятели, отмеченные правительством США: руководители NASA и других учреждений, имевших отношение к космонавтике, должностные лица из Кабинета президента Соединенных Штатов (которых оказалось здесь больше, чем на иных заседаниях), губернаторы сорока четырех штатов (включая губернатора Калифорнии Рональда Рейгана), члены военного Комитета начальников штабов, дипломаты из восьмидесяти трех стран и множество лидеров фракций Конгресса. Американские и зарубежные пионеры авиации были представлены Джимми Дулитлом, человеком, который возглавлял NACA, когда Нил начал свою карьеру в этом государственном учреждении в 1955 году, Вернером фон Брауном и Вилли Мессершмиттом. От Голливуда и шоу-бизнеса присутствовали такие знаменитости, как Руди Валле, Джин Отри, Джимми Стюарт, Боб Хоуп, Ред Скелтон, Розалинд Рассел, Арт Линклеттер, и многие другие. Также явился проповедник Билли Грэм. Говарда Хьюза и Чарльза Линдберга тоже приглашали на прием, но ни тот, ни другой знаменитый авиатор не нарушили затворничества, на которое сами себя обрекли. Парадоксальным образом, не было никого из членов семейства Кеннеди, несмотря на то что повод, по которому все собрались в тот день, имел прямое отношение к покойному президенту Джону Кеннеди, вдохновителю лунной экспедиции. 18 июля, в тот день, когда Apollo 11 готовился выйти на окололунную орбиту, сенатор от Массачусетса Эдвард Кеннеди упал на машине с моста около виноградников Марты после вечеринки на острове Чаппаквидик, и в этой аварии погибла двадцативосьмилетняя участница его предвыборной кампании Мэри Джо Копечне.

Но, хотя члены клана Кеннеди удалились от публики, сторонники мира и протестующие против нищеты вовсе не стремились скрываться и устроили напротив отеля, на стоянке которого столпились блистающие лимузины – «Кадиллаки», «Империалы», «Континентали» и «Роллс-ройсы», – санкционированный митинг протеста. С их точки зрения, слава, добытая в полете Apollo 11, была делом временным, или бессмысленным, или и тем и другим. В эпоху войны во Вьетнаме многие американцы оставались под сильным влиянием агитации, и эти конкретные налогоплательщики не были готовы брать на себя расходы за вечеринку Никсона, которая со всеми 1440 приглашенными гостями стоила более 43 тыс. долларов. Президент же лично утвердил меню ужина, вплоть до десерта «Свет Луны», который представлял собой покрытый ямками шарик мороженого с воткнутым в него маленьким американским флажком.

После торжественного ужина вице-президент Агню, председатель Национального совета по аэронавтике и освоению космического пространства, наградил троих астронавтов Президентской медалью Свободы – высшим орденом Америки для гражданских лиц. Официальным поводом к награждению послужило их участие в «уникальном и поистине значительном предприятии. Подвиг этих людей будут помнить так долго, как долго мечтать и странствовать в поисках истины по этой планете и среди звезд». Оператор центра управления Стив Бейлз, который, согласно тексту зачитанного в этот вечер указа, «принял решение продолжать посадку на Луну, когда произошел отказ компьютера непосредственно перед прилунением Eagle в Море Спокойствия», тоже был награжден Президентской медалью Свободы. По сути, текст указа противоречил фактам, а врученная Бейлзу награда стала важным символическим жестом почета, оказанного примерно 4000 человек, которые приняли участие во всей программе Apollo.

Когда пришло время Армстронга обратиться к собранию, он это сделал, безусловно, эмоционально: «Нил Армстронг сглотнул слезы, стараясь найти слова, которыми он мог бы высказать всей Америке то, что астронавты Apollo 11 чувствуют в отношении своей страны и того почета, которая она оказывает им». Так открывалась радиопередача агентства UPI, посвященная событию. Журнал Time написал: «Слова Нила Армстронга, обращенные к президенту Никсону во время выступления на прошлой неделе в Лос-Анджелесе, звучали намного более выразительно и красноречиво, чем обычно, потому что они не были заранее подготовленным текстом и потому что, как правило, флегматичный голос первого человека на Луне теперь дрожал от переполнявших его эмоций».

«Нам была доверена честь оставить на Луне табличку, которую подписали вы, господин президент, и на ней стояли слова: “Для человечества”. Может, когда-нибудь в третьем тысячелетии сбившийся с пути странник прочтет эту табличку на Базе Спокойствия. Мы позволим истории запомнить, что наша эпоха была временем, когда все это стало свершившимся фактом. Сегодня утром в Нью-Йорке меня поразил один плакат, который гордо держал какой-то человек. Надпись на плакате была неказистой, она гласила: “Посредством вас мы коснулись Луны”. Нашей привилегией сегодня стала возможность коснуться всей Америки. Я считаю, мы счастливее всего сейчас, мы по-настоящему согреты всеми теми криками радости, приветствиями и улыбками наших собратьев-американцев, что мы могли видеть. Мы надеемся и верим, что все эти люди, как мы, верят в то, что это начало новой эры – в которую Человек сможет познать устройство окружающей его Вселенной, и эры, в которую Человек познает сам себя».